TOP
У исламизированных тюрко-монгольских народов не существовало строгого порядка передачи власти. Считалось, что правителя должен определять только Аллах, и точка. Поэтому наследником становился любой представитель царской династии, за которым пошло больше воинов.
Но конкуренты сохраняли собственные дружины и сферы влияния, и результатом, как правило, была долгая и разорительная гражданская война. В конечном счете победитель изгонял, а чаще физически избавлялся от всех возможных соперников, включая их сыновей. Но до этого страдало немало невинных налогоплательщиков, и стало ясно, что замшелые традиции неплохо бы изменить.
Первым представителем османской династии, кто поднял руку на своего родственника, стал Осман-гази – еще не султан, но правитель, в честь которого получила название вся империя. После смерти своего отца Эртогрула он отправил на небо собственного дядю, ведь тот имел наглость объявить себя беем.
В дальнейшем нечто подобное происходило в Османской империи относительно регулярно, только теперь султаны лишали жизни родных и двоюродных братьев, имевших право претендовать на престол. В конечном счете Мехмед II, завоеватель Константинополя, счел необходимым этот обычай узаконить и облагородить и получил от главы исламского культа одобряющую его фетву.
Это постановление получило известность, как закон Фатиха. И в полном виде оно звучит так: «И кому из моих сыновей достанется султанат, во имя всеобщего блага допустимо умерщвление родных братьев. Это поддержано и большинством улемов. Пусть они действуют в соответствии с этим».
Но существовала одна маааленькая проблемка – ислам прямо запрещал проливать кровь своих родственников. Но чего не сделаешь ради блага государства и себя любимого – это правило стали понимать буквально. И чтобы его обойти, султан отправлял к своим братьям и их детям немых палачей, которые душили их шелковой веревкой.
Девчат при этот трогать не рекомендовалось – они в качестве потенциальных наследниц престола не рассматривались никогда. Но слабохарактерный Мехмед III, находившийся под полным влиянием своей матери Сафие-султан, отдал приказ избавиться не только от своих 19-ти малолетних братьев, но даже некоторых сестер и беременных наложниц своего отца. Причем, последних в зашитом мешке бросали в Босфор, чтобы исполнить заповедь о запрете на проливание родственной крови.
Что нам кажется страшным и недопустимым сейчас, в те времена было в порядке вещей. То же самое делали по всему миру независимо от религии и культуры – разве что только одни турки возвели такую практику в ранг закона. Вспомните разборки русских князей, когда Владимир приказал варягам заколоть своего брата – тоже не хотел крови проливать. Вспомните ослепленного своими родичами Василия Темного. Вспомните расправу, которую Иван Грозный учинил над своим кузеном Владимиром Старицким, и вместе с ним лишились жизней его сыновья, жена, мать и дочь.
Так что, турки поступали не хуже и не лучше своих предшественников и современников. Разве что, искали себе моральное оправдание, получив от глав исламского культа разрешение действовать именно так. По тем же причинам зло они вершили «без пролития крови» – как будто это что-то изменит.
Но, справедливости ради, в конечном счете суровый закон Фатиха был отменен. И больше при каждой смене власти не катились головы. Хотя ответ на вызовы судьбы был найден жесткий и достаточно оригинальный. Поступок Мехмед III в свое время вызвал бурю возмущения в османском обществе, и все понимали, что может статься – такое происходит в последний раз.
К тому же, нашлись обстоятельства, которые мешали повторению порочной практики: Ахмед I сел на трон в тринадцатилетнем возрасте и потому не успел завести детей. Династия находилась под угрозой, поскольку шехзаде-подросток крепким здоровьем не отличался. И потому царедворцы приняли решение до поры до времени сохранить жизнь его слабоумному младшему брату.
Чтобы защитить от него молодого султана, мальчика поместили под домашний арест и долгое время держали в заключении. Идея понравилась султанам настолько, что впоследствии каждый из них изолировал от мира лишних сыновей и братьев – те в итоге вырастали малодушными и не социализированными. Но завести детей они были способны, и род Османов мог продолжиться.